Cамый молодой священник на Дальнем Востоке, 23-летний иерей Евгений Семерня, поделился историей своей личной жизни и планами.

— Отец Евгений, с каждым годом все больше людей приходят к вере. Наверняка вас это радует. Давайте с этого начнем наш разговор.

— Конечно, священнослужителей это не может не радовать. Все наше служение сводится к тому, что православные храмы прирастали добрыми прихожанами. Но, мало только верить в Бога. Надо еще ему служить. И это не значит, что все должны становиться священнослужителями. Я о другом. Со мной в семинарии случился один такой позитивный момент, вспоминая который, как раз отвечу на ваш вопрос. Пришел к настоятелю домового храма нашей духовной школы молодой мужчина. Он говорит: «Я — преподаватель английского языка, регулярно хожу на службы, но хочется еще хоть как-то послужить Богу. Я знаю, что в семинарию на богослужение приходят студенты, мамочки с детьми, разрешите мне помогать тем из них, кому нужно подтянуть английский язык». Свою помощь этот человек предложил совершенно бесплатно. К нему стали люди записываться, он учил, они учились, но и много общались между собой, сдружились. А через этот случай раскрылись и другие прихожане. Кто-то высказался, что он, конечно, не педагог, но у него есть машина – микроавтобус на восемь мест. И предложил подвозить прихожан из другого района в наш храм бесплатно. Так вот, каждый человек, кроме веры может послужить Богу, чем-то еще. Поверьте, вы украсите свою жизнь, жизнь других людей и порадуете Господа нашего.

— Поделитесь своей историей, что Вас привело к Богу?

— Я родился в Благовещенске в 1993 году. Учился в школе № 4. Но жизнь моя сложилась так, что в пятом классе пришлось уехать из города. В 2005 году у моей мамы обнаружили рассеянный склероз. Её парализовало, она не могла ходить и больше не смогла работать. И я, единственный сын, по дому все делал сам: готовил, убирал, мыл. И у меня не получилось быть отличником, так как очень тяжело было совмещать домашние дела и учиться на одни пятерки. Пятый класс закончил с несколькими четверками. Маму это очень расстроило, и мы решили переехать в поселок Соловьевск, рядом с Тындой, к бабушке и дедушке. Они присматривали за мамой, поддерживали нас, и мне было легче учиться. Как-то мама моя познакомилась с одной женщиной, Екатериной Райс. Сейчас Екатерина — жена священника, матушка. Екатерина как-то сказала маме, что ее знакомому священнику в храм помощник нужен, мол, может Женя твой будет помогать батюшке? Я был тогда в шестом классе, подумал, ну что тут такого, почему бы не помочь один раз, если просят? Так я впервые оказался в алтаре, это произошло через четыре года после моего крещения.

— Одним разом это не закончилось…

— Верно (улыбается). В храме я почувствовал себя нужным. Я и батюшка — вот были два человека, которые постоянно приходят в храм, он священнослужитель, я – церковнослужитель. Мне очень нравилось, что я нужен кому-то по-настоящему, то есть, еще и полезен. Думаю, для многих людей это важно, когда чувствуешь свою необходимость и получаешь при этом душевное тепло.

Когда я стал ходить в храм, я стал постепенно приучать к этому и маму, и бабушку, и даже дедушку. Дед больше всех далек был от этого, жизнь в советский период наложила отпечаток. Только пять лет назад он пришел к крещению.

Однажды я прихожу из школы и застаю маму, сидящей на кухне и пьющей чай. Рядом ни костылей, ни другой опоры, типа табуретки. По ее лицу бегут слезы. Сказать, что я был удивлен, ничего не сказать, был шок: «Мама, как ты здесь оказалась, сейчас я тебя отнесу на кровать». Она в ответ: «Не надо, сынок, я сама». Встает, подходит к раковине, моет кружку и сама проходит своими ногами до спальни. И рассказывает: «Я стала молиться и почувствовала, что взлетаю. Я поднялась и пошла». Вот так в нашей жизни случилось чудо. Мы вместе упали на колени и стали благодарить Бога за это счастье исцеления. С этого момента мы все поняли, что оставить Бога, значит предать Его. Он сделал для нас то, на что мы уже никогда не надеялись, я бы даже сказал, что для нас Он сделал главное – показал чудо.

Конечно, я продолжал помогать в храме, алтарничал, потом мы переехали обратно в Благовещенск, я вернулся в свою школу, мечтал стать экологом. Тогда связать полностью свою жизнь с церковью я вообще не помышлял, просто продолжал ходить в храм на службы. В то время я начал думать о том, как помочь нашему городу сохранить окружающую среду. И в десятом классе, я после уроков стал ходить в ДальГАУ, как свободный слушатель. Слушал лекции по биологии, ботанике, химии, мечтая после школы поступать именно в этот университет.

— Но сегодня Вы здесь, значит, мечта не сбылась? Что пошло не так? Или наоборот так…

— В общем, я понял, что воплотить какие-то глобальные экологические проекты мне не удастся из-за отсутствия финансирования. Поэтому я, продолжая после переезда из Соловьевска ходить в храм, отдался этому с головой. В кафедральном соборе Благовещения Божией Матери, что-на-Релочном я был пономарем, архиепископ Гавриил (Стеблюченко) очень строго учил меня всем премудростям. Для меня этот собор — такая альма-матер, где я в очередной раз понял, что нельзя оставлять храм, нельзя предавать Господа. На каникулах все свободное время проводил в соборе, уходил из дома в шесть утра и возвращался к ночи. А в старших классах даже мечтал стать монахом. Мама где-то переживала за мою дальнейшую судьбу, за то, что не совсем характерное для этого возраста времяпровождение выбрал, но и понимала, что я не в ночных клубах за алкоголем и наркотиками.

— И что стало последней каплей, подтолкнувшей к учебе в семинарии?

— Как-то однажды после богослужения один священник, отец Сергий Бондаренко у меня спросил, куда я хочу поступать? Я сказал про ДальГАУ, про желание работать потом в заповедных местах. На что он стал убеждать меня поступать в семинарию и возвращаться в Благовещенск.

В какой-то момент я зашел в интернет посмотреть, где находится ближайшая семинария. Так оказался в Хабаровске, получив высшее духовное образование, я — бакалавр теологии, но задумываюсь о магистратуре. За пять лет обучения нисколько не пожалел об этом, учился с такими же ребятами, окончившими среднюю школу, многому научился, почти пять лет подряд был регентом хора, несмотря на отсутствие музыкального образования. В нотах я разбираюсь, как «свинья в апельсинах», но Господь даровал мне музыкальный слух. Любую мелодию сыграю на гитаре, фортепиано, всему этому учился в семинарии в свободные часы. Мне сама по себе музыка очень нравится. Я – меломан, все люблю, от классической музыки, до современной. Но когда, например, наступает пост, отказываюсь от музыки специально, потому что пост – это время, когда мы должны на время отказаться от чего-то самого дорогого и любимого. В пост нужно найти и отказаться от того, что тебя отвлекает от Бога. Меня в этом плане отвлекает музыка. Кстати, благодаря регентству в хоре, я постоянно пел, знаю ход богослужения, в какой книге что читается. Поэтому сейчас наш хор в храме знает, что со мной не получится где-то скосить, к хористам я строго отношусь (улыбается).

— Вы закончили семинарию и стали строить планы на будущее. Почему вернулись в Благовещенск? Есть ли там система распределения?

— Распределение есть, священнослужители нужны во многих местах нашей страны. Но со мной было так. На летних каникулах я приезжал в Благовещенск, в свой храм. Здесь познакомился с епископом Лукианом. У нас сложились теплые отношения. На пятом курсе я женился, встретив свою жену Анну. Она училась в музыкальном колледже, а пела в хоре Спасо-Преображенского кафедрального собора. Решили вместе вернуться в Благовещенск по принципу «где родился, там и пригодился». Хотя жизнь так могла повернуться, что мог оказаться далеко от Амурской области. Но не хотелось подводить людей, которые помогли мне стать тем, кто я есть, да и кроме того, я люблю Благовещенск. И чудеса, происходившие в моей жизни, связаны с людьми, живущими на моей родине.

— Можете поделиться?

— Про чудо молитвы и веры я уже говорил, рассказывая, как исцелилась моя мама. К слову, она стала монахиней, когда я учился на втором курсе, сейчас живет в Благовещенске на монастырском подворье святых мучениц Веры, Надежды, Любови и матери их Софии, является там управляющей, на ней вся хозяйственная, административная и служебная часть.

Но и в мелочах немало чудес. К примеру, во время учебы всегда не хватало денег. И вроде бы ни с того, ни с сего мама кладет мне 500 рублей на телефон. Оказывается, прихожане скинулись и принесли ей со словами, что у Евгения нет денег на телефоне. Вот таким чудесным образом у меня баланс пополнялся. Скажите, что не чудо (улыбается).

Всё, что происходит в моей жизни, это чудеса, посланные Богом. 7 августа 2016 года, когда я вернулся после духовной семинарии, мы венчались с моей Анютой. 14 августа Владыка Лукиан рукоположил меня во диаконы. Диаконство – это священническое служение, первый священнический чин, это то, о чем я мечтал на протяжении всех пяти лет в семинарии.

— У Вас, несмотря на молодость, уже большой послужной список…

— Так получилось. Я и диаконом-то не успел и месяца послужить. Сразу владыка предупредил меня готовиться на Преображение Господне к рукоположению. И через пять дней, 19 августа, я становлюсь священником кафедрального собора, там я прослужил целый год. А в октябре 2016 года Владыка благословил меня на духовное окормление часовни мучеников Адриана и Натальи в областной клинической больнице. Есть такие места, где очень-очень нужны священники, и в этих местах тогда оказался я. В декабре был назначен руководителем епархиального отдела по тюремному служению. Так что я еще и тюремный священник, к тому же штатный, работаю в областном управлении УФСИН помощником начальника территориального округа по организации работы с верующими. В моих задачах стоит духовное окормление исправительных учреждений нашего города и области. Ну а с июня 2017 года я назначен настоятелем храма иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость».

— Отче, а у Вас есть в жизни люди, с которых вы берете пример?

— Конечно, всегда легче ориентироваться на кого-то, и это правильно — брать с кого-то хороший пример. Для меня такие примеры — владыка Лукиан и отец Георгий. Последний был первым настоятелем храма, где я теперь служу. Еще будучи семинаристом я приходил сюда и помогал отцу Георгию как пономарь. Я видел, сколько он физических и духовных сил вкладывает в возрождение храма, поэтому хочется не подвести его. У людей должны быть примеры. Конечно, мы все тянемся ко Христу, но есть же люди, которые на земле живут. Мне кажется, что даже у Святейшего Патриарха есть человек, за которым он тянется. Примером могут быть и родители, и начальники, которые знают, как делать что-то лучше.

— У Вас остались друзья из прошлой жизни, со школы, например, из детства?

— К сожалению, нет. Дело в том, что они постепенно отсеивались, когда менялся смысл моей и их жизни, ориентиры. Им становились важны машины, девушки, карьера, а у меня другие появлялись ценности. Было такое, что я страдал, когда они шутили надо мной, шутки были обидные. Но я же понимал, что это мои друзья, я к ним все равно тянулся. Тогда я и учился прощать. Поделюсь сейчас очень личным. В духовной семинарии я научился двум вещам: никогда и ничему не удивляться: ни разводам, ни агрессии между родителями и детьми, которые доходят до того, что одни выгоняют других из дома. Нужно учиться все принимать в своей жизни. И второе: никогда в жизни не ищите справедливости от людей. Справедливость можно получить только от Бога. И то я уповаю даже не на справедливость Божью, а на милость Его. По справедливости, посмотрев на наши грехи на земле, Бог может сделать так, что мы в пыль превратимся. Но Господь долготерпелив и многомилостив, Он любит человека. Только поэтому все мы с вами еще здесь. Поэтому важно осознавать свою греховность, каяться, искренне просить прощения и уповать на Его милость. В Священном Писании написано: всяк человек – ложь. Мама, папа, друг, знакомый – все. Только в Боге нет лжи. Когда приходишь к пониманию, что только в Боге утешение, всё становится на свои места

— Икона Божией Матери, в честь которой назван Ваш приход, «Всех скорбящих Радость», для вас лично что-то значит?

— Вообще Божия Матерь для меня очень много что значит. Когда я поступал в духовную семинарию, я обращался с молитвой именно к Ней. Богородица одна, просто есть разные Ее образы. Если говорить про нашу икону «Всех скорбящих Радость», то через нее прихожанам подается много чудес. Все хорошее, что происходит в храме случается по молитвам Пресвятой Богородицы. Совсем недавно мы все радовались тому, что наша прихожанка, больная онкологией, исцелилась. Врачи её уже отправили домой ждать конца. Она постоянно приходила к главной иконе храма, молилась, причащалась, мы молились за нее, и вот чудо – опухоли нет. Сейчас эта женщина постоянно находится при храме, молится Божией Матери и помогает другим поверить в чудо.

— Отче, у вас молодая семья, где вы живете? Насколько для вас важен комфорт в быту, от чего можете отказаться?

— Мы с мамой, когда вернулись в Благовещенск из Соловьевска, купили квартиру. Но теперь мама живет при монастыре, а мы с женой живем в этой квартире. Это, безусловно, очень здорово не ютиться по чужим углам. Родители моей Ани живут в Южно-Сахалинске, для них важен был этот момент, куда я приведу их дочь. Теперь они спокойны. Но скажу вот еще что. Когда мы учились в семинарии, то по окончании каждой учебной недели мы разъезжались на выходные в села на практику. Ездили в северные деревни Хабаровского края, помогали настоятелям во время богослужения, пели, проводили лекции, общались с людьми. Нас готовили к тому, что мы не будем жить в городах припеваючи. Я был готов к тому, что правящий архиерей может направить меня в любое место. И мы с Анной это понимали, мы готовы к этому и сейчас, если в моей помощи будет нуждаться храм в отдаленной деревне. Мне важнее, чтобы там, куда меня направят, я смог обустроить уют в храме, наладить взаимопонимание между людьми, трудящимися в нём, выстроить добрые и доверительные отношения с прихожанами, и чтобы хватало душевности и тепла в собственном доме.

Насчет того, чтобы отказываться от всех удобств, отвечу следующее — наверное, за свою жизнь я никогда не жил в каком-то особом комфорте. Всю жизнь претерпевал и преодолевал трудности – и в семье с самого детства, и в семинарии. В семинарии я еще и работал, потому что надо было помогать маме. И сейчас, будучи служителем Престола Божьего, я не живу в каком-то комфорте. Квартира маленькая, обычная, машины нет. Но признаюсь, очень люблю кататься на велосипеде, могу на службу приехать на велосипеде, не могу без активного образа жизни. И если надо, я готов сознательно отказаться от любых привычных удобств. На священника ведь смотрят сотни тысяч глаз, оценивают, что он делает, что говорит, как живет, что покупает в магазине, и это нормально. Не скажу, что я подвластен общественному мнению, но правильнее, когда священнослужитель живет и поступает так, чтобы не было повода обсуждать и осуждать его со стороны. Священнослужитель не должен ни словом, ни поведением искушать прихожан и других людей к каким-то вещам, излишествам, которые Господь не одобрит.

— Отче, а у Вас есть любимый святой? Кто-то прибегает много лет к помощи Богородицы, кто-то к Матроне Московской, кто-то к Николаю Угоднику…

— Мой любимый святой — святитель Иннокентий, митрополит Московский. В этом году, кстати, празднуется 220-летие со дня его рождения и 40-летие его прославления в лике святых. Я уже говорил, что мечтал стать монахом, и в связи с этим меня владыка Гавриил в шутку называл Иннокентием, и мне очень понравилось это имя. Потом я поступил в духовную семинарию, чей небесный покровитель – как раз святитель Иннокентий Московский. А однажды на втором году обучения первый проректор семинарии, епископ Ефрем (Просянок), взял меня в Москву в качестве помощника на ряд церковных мероприятий. Мы остановились в Троице-Сергиевой Лавре, и когда только прибыли, зашли в трапезный храм, где покоились мощи святителя Иннокентия. Но я не знал об этом. Владыка Ефрем говорит мне: «Евгений, иди, посмотри, что там за мощи, потом мне расскажешь». Я потом узнал, что он так пошутил надо мной, потому что в Троице-Сергиевой Лавре он обучался много лет и знает о каждом сантиметре этого святого места. Когда я подошел к раке с мощами, и понял, что это святитель Иннокентий, митрополит Московский, у меня сами собой ноги пошатнулись, и я упал на колени. Я молился со слезами и благодарил Бога за эту встречу с небесным покровителем нашего края. Эти ощущения не забуду никогда.

— Отче, что бы Вам хотелось сделать для храма, который, возможно, на долгие годы будет вашим вторым домом?

— Сразу после моего прихода сюда настоятелем уже что-то изменилось. Ведь каждый человек, где бы он ни оказался, привносит что-то свое. Это касается административных вещей, хозяйственных и богослужебных. У нас увеличилось количество трудящихся в храме людей. Раньше не было человека, который смотрел за чистотой в храме, теперь есть смотрители. У нас пополняется хор — радует, что не только женскими голосами, но и мужскими. Уверен, это Божия Матерь нам помогает. Мы уже успели восстановить газон, летом насадили красивых цветов, подправили участок, отреставрировали все лавочки, обустроили детскую площадку — всё это приятно для глаза и души. В дальнейшем хотелось бы поскорее установить киот для храмовой иконы «Всех скорбящих Радость». Киот – это красивое обрамление для иконы. Для меня это очень важный вопрос, хочется, чтобы к 6 ноября, дню 110-летия храма, киот был установлен. Также для меня является крайне важным дело реставрации храма, приведение фасада в ухоженный, красивый вид, в ближайшее время по строители начнут эту работу. А к следующему лету, к территории, где располагается колокольня, хотим сделать площадку с металлическим каркасом и навесом, которые будет оплетать виноград. Думаю, через год-два этот участок будет очень красивым, зеленым, и там можно будет проводить молебны, крещения прямо на улице, и вообще, душевно проводить время всем прихожанам. Скоро планируем организовать регулярные просветительские встречи, люди очень нуждаются в таких беседах, как совместных, так и личных. Хотим ввести практику церковных служений и мероприятий для молодежи, студентов и школьников. До перевода в этот храм я некоторое время вел Евангельские встречи для молодежи в соборе. Ну и самое главное сейчас – это подготовка к престольному празднику, это праздник храма, поэтому в планах нескольких интересных мероприятий, в частности, бал в стиле XIX века. Конечно, чтобы здесь ни делалось, хочется устроить все так, чтобы людям нравилось приходить в наш храм и бывать здесь чаще.

— Вы строгий настоятель?

— Ой (смеется), не знаю, что и сказать. Может у сотрудников храма об этом лучше спросить? О себе говорить трудно. Скажу только, что я людей люблю, но если они делают что-то неправильное на мой взгляд, то могу пожурить за это. Молчать не стану, но попробую объяснить, что правильно, а что неправильно, почему я так думаю, почему нужно по-другому. Но всегда стараюсь делать замечания деликатно, разбираясь в ситуации.

— А как Вы отпуск проводите и свободное время?

— Для меня это тяжелый вопрос. Я всего год служу священником, и первый отпуск планировали провести семьей подальше от города. Отпуск у нас дается две недели летом, и две недели зимой. Но так вышло, что наш первый отпуск переносится на время после всех храмовых праздников. А любую свободную минуту мы проводим вместе с женой: гуляем, читаем, просто разговариваем, слушаем музыку, занимаемся своими попугаями, им тоже время нужно уделять (улыбается).

— Отче, что для Вас самое сложное сегодня? Есть что-то, что тревожит?

— Признаюсь честно, в течение дня много забот: службы, встречи, беседы. Утро начинается в шесть утра, заканчивается день зачастую часов в одиннадцать. Домой прихожу, там меня ждет жена, мы соскучились друг по другу, ей не хватает общения со мной, а у меня на нее уже и сил не осталось. Вот в этом сложность, нужно уметь распределять время, силы, расставлять приоритеты, пока это не очень хорошо получается. Пока я молод, неопытен, мне трудно понять, где я должен быть в первую очередь. Пока все силы больше трачу на храм, могу и до полуночи задержаться, уверенный, что дома Анечка справится без меня. Но это не совсем правильно, над этим нужно работать.

— Отец Евгений, опять возвращаюсь к возрасту, Вы очень молодой человек, и Вы самый молодой настоятель не то что в Благовещенске, на Дальнем Востоке. К Вам по церковной традиции со своими проблемами, бедами будут идти люди. И в основном это женщины, немолодые женщины, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации: пьющие муж или сын, тяжелые болезни, отсутствие средств к существованию. Как найти силы, слова, совет для каждого, когда еще для самого многое в этой жизни – тайна?

— Если я не знаю, что посоветовать, то я так и говорю: «Я не знаю». Я священник, меня Господь поставил для того, чтобы служить Ему и людям. И как священника, моя главная забота — молиться за людей, и я это делаю с надеждой и верой в Бога, что всё у них разрешится благополучно. Не всегда всё могут решить человеческие силы. Но если ты с этим обращаешься к Богу, то всё само по себе выстроится. Господь сказал: «Я есть путь, спасение и жизнь, без Меня вы не можете делать ничего. Вы ко Мне приходите, Я вас упокою». В некоторых ситуациях я так и говорю, что не знаю, чем вам сейчас помочь, но я буду молиться за вас. Давайте вместе будем молиться. Простое сравнение: вы сели в лодку и взяли весло, но с одним веслом вы не уплывете. Давайте вместе возьмем весла, давайте вместе молиться Богу. И всё разрешится. Для меня плох тот человек, который говорит, что всё знает. Я сам не стесняюсь признаваться, что знаю еще очень мало. И когда люди в этом признаются, но готовы при этом постоянно что-то познавать еще, мне с такими гораздо комфортнее, значит, этот человек, такой же как я.

— Отец Евгений, большое спасибо за эту встречу и искреннюю беседу!

— И Вам спасибо! Очень был рад нашей встречи. Храни Господь всех амурчан!

Татьяна СМИРНОВА