Об основательнице и первой благоукрасительнице нашего храма, трудами которой он был построен, рассказывает Ольга Тур.
Статья в Епархиальных Ведомостях за апрель-май 1912 года называлась кратко: «Ольга Мартыновна Левашова», напечатана она в дореформенном алфавите с буквами «ять» и «ер», с выражениями, присущими эпохе более, чем столетней давности.
Я ничего не стану переделывать, редактировать и адаптировать, чтобы сохранить тот самый дух и чувства, которые испытали люди, пережив утрату человека — единственной женщине нашего города, которую знали в Благовещенске и в XIX веке, и в XX, и вот уже идет век XXI, а её невозможно забыть.
Почему так? Что особенного она совершила, чем прославилась, какие достижения оставила после себя?
Да, в общем-то ничего особенного.
Она родилась в далекой Сибири вместе с нашим Благовещенском, здесь жила, любила, отсюда и ушла в свой последний путь.
Много было в городе известных людей, но в памяти народной сохранилась Ольга, дочь крестьянина Мартына Григорьева, из села Оёк Иркутской губернии. Православная девушка 1855 года рождения, в двадцать два года от роду, повенчана в 1877 году в Благовещенске с Иркутским мещанином Василием Андреевичем Левашевым.
Венчание было торжественным.
Служил сам протоиерей Александр Сизой — первый священник нашего города
Сослужили ему в совершении Таинства Венчания дьякон Виктор Литвинцев и псаломщик Иоанн Прасков.
И началась у молодых новая жизнь.
Была работа активная и доходная. Были родные братья и сестры, были друзья и во Владивостоке, и в Москве, и в Петербурге. Были прииски, дома, дача. Были поездки. Был Торговый Дом «Чурин и К-о»
Были какие-то очень важные и нужные события, но это все осталось в прошлом.
Забылось всё. Ушло. Потому что личное.
А сохранилось то, что было вложено не в себя и свою семью, а в людей, которых Бог посылал на пути.
Итак, вот он, тот самый некролог, опубликованный 105 лет назад в Благовещенских Епархиальных Ведомостях.
Ольга Мартыновна Левашева
С 8 на 9 марта в 12 ч. Ночи скоропостижно скончалась от паралича сердца известная благотворительница, жена статского советника В.А. Левашева, Ольга Мартыновна Левашева. В лице почившей местное Благовещенское общество и, в частности, некоторые благотворительные учреждения и учебные заведения г. Благовещенска понесли тяжелую утрату.
Своею неизменною отзывчивостью на всякую нужду, своим теплым, сердечным отношением ко всем униженным, обездоленным, беспомощным и слабым, своим постоянным сочувствием и посильным содействием всякому благому начинанию, покойная Ольга Мартыновна снискала всеобщее уважение и любовь многих, знавших ея добрую душу, ея мягкое, отзывчивое сердце.
Благотворительная деятельность почившей по отношению к Сиротскому приюту, который в продолжении целого ряда лет содержался почти исключительно на ея счет, слишком известна местному обществу, чтобы о ней много говорить.
С неменьшим вниманием и любовью относилась покойная Ольга Мартыновна и к тем учебным заведениям, где она состояла в течение многих лет почетной попечительницей.
Двухклассная церковно-приходская Никольская школа в городе Благовещенске помещалась и помещается в обширном и удобном здании, стоимостью приблизительно в 40000 р., — построенном на счет попечительницы.
Кроме того, при этой школе имеется учрежденный попечительницей и В.А. Левашевым денежный фонд в 5000 р., проценты с которого идут в пособие на содержание педагогического персонала.
Не говорим уже о многочисленных мелких пожертвованиях, в которых никогда не отказывала добрая Ольга Мартыновна, близко принимая к сердцу всякую нужду учебного заведения и учащихся детей.
Так же тепло и внимательно относилась почившая и к Епархиальному Женскому Училищу. Здесь на ея средства построена прекрасно обставленная церковь, стоимостью в 25-30 тысяч рублей, приобретено несколько икон, несколько ценных предметов церковной утвари, священных облачений.
Для учащихся куплены отличное пианино и очень хороший рояль. Каждый год устраивались вечера и ёлки, опять же исключительно на средства попечительницы; перечислить же всякого рода мелкие пожертвования и деньгами и натурой не представляется возможности.
Но Ольга Мартыновна не ограничивала своих обязанностей почетной попечительницы, исключительно материальной помощью, нет, она была попечительницей в самом высоком, самом лучшем смысле этого понятия. Она вникала во внутреннюю жизнь учебных заведений, часто беседовала с детьми, всеми мерами старалась ознакомиться с психологией детской души, деликатно, тепло и мягко пыталась овладеть ею и с материнской нежностью направить её на должный путь. Всякие ненормальности в учебно-воспитательном деле, бурные наклонности детей, выдающиеся проступки учащихся, а в особенности детское горе всегда привлекали самое теплое внимание почившей и никогда она не проходила мимо нуждающегося, чтобы не протянуть ему руку духовной или материальной помощи. Она как бы была второй матерью вверенным её попечению детям и до конца дней своих не сошла со своего высокого поста. И эта широкая и бескорыстная благотворительность, эта душевная теплота, эта сердечная чуткость и отзывчивость были всецело вознаграждены неподдельной искренней детской любовью и всеобщим глубоким уважением общества.
Отношение местного общества к почившей рельефнее всего выразилось при отдании ей последнего долга.
В день погребения 11 марта в 8 часов утра народ уже наполнил Кафедральный собор.
В половине девятого тело усопшей в сопровождении епископа Приамурского и Благовещенского преосвященного Евгения, всего соборного духовенства и многочисленной толпы почитателей почившей было перенесено из квартиры на Торговой улице в Кафедральный собор.
В конце литургии гроб с телом покойной был поставлен ближе к амвону, куда хлынул и народ. Литургия окончилась в 11 часов и духовенство приготовилось к отпеванию. По окончании литургии преосвященный Евгений выйдя на амвон, обратился к присутствующим со следующими прочувствованными и назидательными словами:
«Братия, православные христиане. Когда вместе с вами молюсь я в этом или ином храме, не редко внимание своё обращаю на свечи, которые вы ставите перед святыми иконами. Большое количество поставленных свечей всегда радует меня, так как в подобных случаях свечи представляются мне не только, как жертва ваша храму Божию и Живущему в нем Господу: я рассматриваю поставленные и горящие свечи, как образы благочестивых душ христианских, поставляющих себя пред Господом и пламенеющих любовию к Нему.
Если такое сравнение продолжить и применить к почившей и предлежащей пред нами рабе Божией Ольге, то мы должны сказать, что погасла в церкви Благовещенской дорогая свеча, много лет сиявшая ярким светом преданности вере православной и покорности уставам церковным, — погасла свеча, пламенеющая любовью к Господу, — перестало биться сердце, обнимающее своей любовью ближних, выходивших далеко за круг её семейных и родственных отношений, — погасла свеча, единственная в своём роде… Угасла жизнь в такой час и при такой обстановке, когда никто из друзей и знаемых не мог видеть её конца; так и умерла Ольга Мартыновна тихо и сокрыто от людских взоров, как сама во всю свою жизнь старалась быть менее заметной, благотворя тайно, всячески избегая славы от человеков за добрые дела свои, — как всегда держала себя скромно, будто стесняясь других, уступая им первенство даже в таких случаях, когда все права были на её стороне, чтобы в собрании занимать ей первое место.
Постоянная, во всех случаях скромность почившей, — эта особенно характерная для неё черта, — как бы налагает на нас обязанность отказаться от похвальных речей. Но если не для ея славы, то для вас, братия, для себя мы должны здесь, в церковном собрании отметить и указать на светлые стороны ея образцовой, в духе христианскоми жизни и деятельности, чтобы никто не ушел отсюда, не получив себе доброго нравственного урока. И это последний урок: жизнь друга многих и многих истинно нуждающихся окончилась, скоро и самый прах почившей сокрыт будет от нас на веки сырою землею. Жизнь человеческая? – это море житейское, воздвизаемое бурями напастей, а человек – жалкий пловец на утлой ладье. Как волны на море, так в жизни страсти шумят; как дым, как туман на море, в жизни мечты разлетаются… И счастье тому, кто в жизни духовно не сгиб, кто «течение скончал и веру соблюл».
В этом отношении твой челн, Ольга Мартыновна, на море житейском волнами не разбит, и мы уповаем, что ты у тихой пристани, где «ни печаль, ни воздыхание»… Но, умолкнем. Оставим слово: мы знаем, что почившей нужны не наши слабые, хотя бы и очень искренние речи, а нужна молитва, приклоняющая Божие милосердие.
Боже духов и всякия плоти, Владычествующий живыми и мертвыми, не по заслугам нашим прет Тобою, не по делам, а по упованию на безграничную милость Твою дерзающе, молимся: яко Благ и Человеколюбец всели душу новопреставленной рабы Твоей Ольги в вечных обителях твоих, где все праведные обретают покой. Аминь»
Кроме преосвященного Евгения с трогательными надгробными словами выступили протоиерей Кафедрального собора о. Н.Ф. Вознесенский и секретарь Консистории Ф.А. Венецкий. Последний произнес следующую содержательную речь:
«Незабвенная Ольга Мартыновна! Внезапу смерть найде на тя… Словно тать в ночи сторожила она тебя, и ты, еще так недавно бодрая и сильная, теперь пред нами в гробу – безмолвная и бездыханная! Смерть… Как страшно это слово!.. Кому незнакомо какое-то подавляющее чувство безпомощности и растерянности человеческой при виде гроба?
Есть время молчати (Еккл.3.7), говорит Премудрый. Не есть ли это время при гробе глубокочтимой Ольги Мартыновны? Да, и можно ли словом представить понесенную утрату, можно ли в слове выразить щемящую боль печального сердца? Чувство каждого из нас скажет больше, нежели безсильное в сравнении с ним слово! Но нельзя и молчать. Нельзя удержаться, чтобы хотя в общих чертах не оживить в памяти каждого из нас светлый облик усопшей. Нельзя не коснуться при этом и ея благотворительной деятельности.
Как человек, покойная Ольга Мартыновна отличалась замечательною мягкостью, благородством и великодушием своего характера. Речь ея всегда была тихая и мирная. Обращения ея были мягкия и приятныя. С нею нельзя было даже говорить возбужденно: она обладала чудным свойством соподчинять себе людей и приводить их под тон своей ровной, невозмутимой речи. Это был характер, искомый всеми, но редко находимый – мудрой «золотой середины».
Вот на чем покоилось неизменно спокойное состояние ея духа, вот почему она пользовалась глубокою симпатией всего местного общества.
Но постоянная и неизменная черта характера покойной Ольги Мартыновны – это сердечная отзывчивость к нуждам всех, обращавшихся к ней за помощью. Она настолько развила в себе любовь к ближним, что ея личная благотворительность приобрела общественное значение. Но не шумна была ее благотворительная деятельность. Покойная оставалась равнодушною к подстрекательству славы и чести. Всякое подобие зависти, всякое усилие обратить на себя внимание общества было чуждо ея благородной душе. Свою ношу добра и сердечной любви к ближним она несла чрезвычайно тихо и скромно.
Вот почему она достойна стоять в нашей памяти наряду с теми лицами, которыми нужно гордиться, и которых нужно высоко чтить.
Но неужели это всё, что мы можем воздать почившей? Нет. Мы христиане и верим, что есть другой мир, — есть царство Божией славы, есть обитель света и блаженства… Туда она теперь идет…
«Не страшны ей больше тревоги, волненья…
Она прах отряхнув, к жизни иной,
На крыльях надежды в обитель спасенья
К Творцу воспарит безсмертной душой»
До свиданья же, глубокочтимая Ольга Мартыновна! Пройдет немного времени постигнет и нас та же участь. Пробьет и наш последний час, и все мы предстанем пред нелицеприятным Судиею Богом. Здесь же в последний раз мы окружаем тебя! В последний раз мы видим тебя! Унесут и засыплют могильной землею твое бренное тело… Раздастся глухой стук земли о гробовую крышку, и сырая могила скроет тебя от нас. И хотя очи твои смежились, уста запечатлены, но мы верим, что ты слышишь нас, и потому позволь же сказать тебе последнее: «Прости». Прости нам все огорчения, которые, быть может, мы невольно причинили тебе, дабы мы без смущения могли встретиться с тобою на страшном судилище Христовом. Аминь».
В 12 часов окончилось отпевание, а в 12 ½ прощание с почившей. Отдав «последнее целование» усопшей, народ стал выходить из храма. Гроб подняли и понесли в сопровождении громадной толпы народа к месту последнего упокоения – в церковь Епархиального Женского училища. Впереди гроба несли 40 венков с громадными, широкими, белыми и голубыми лентами, с цветными же и золотыми на них надписями. Тихая, теплая, солнечная погода делала красивой и трогательной всю эту картину.
В 2 часа дня гроб был внесен в церковь Епархиального Женского Училища, где во время литии Епархиальным наблюдателем церковно-приходских школ священником о. Е.И. Добротворским и инспектором Епархиального Женского Училища И.Ф.Дроздовым были произнесены последние надгробныя речи. Первый в поэтических, красивых и трогательных словах сказал приблизительно следующее:
«Как страшно подумать о смерти, которая разлучает нас навсегда с этим чудно-прекрасным, бесконечно голубым небом; разлучает нас со всем этим миром, в котором все так безконечно разнообразно и прекрасно; разлучает нас навсегда со всеми дорогими и близкими нашему сердцу людьми, и вместо сознания всего этого прекрасного и безконечного мира – мы в могиле, мы – ничто, прах!… Чье сердце не содрогнется от этого страшного сознания (слышны сильные рыдания), от этого непостижимого таинственного, чего никакой глубокий ум, никакая глубокая философия объяснить нам не могут. Все мы стоим пред этой таинственнной завесой, и она, эта завеса, открывается только тем, кто испускает свое последнее на земле дыхание. Но в утешение нам у нас есть религия, у нас есть вера, которая говорит нам, что все мы должны предстать пред Вечным Судиею, чтобы отдать Ему отчет во всех делах своих.
Почившая, лежащая пред нами во гробе, сделала много добра, в особенности здешним питомцам и сиротам приюта, для которых она была доброй, любящей, родной матерью.
Мир праху твоему, глубокоуважаемая Ольга Мартыновна, велика твоя награда должна быть там, на Небесах!»
Инспектор Епар. Училища сказал краткое прочувствованное слово, в котором отметил широкую благотворительность Ольги Мартыновны, ея материнскую заботливость по отношению к детям училища и детям приюта. «Глубокая и добрая память о тебе, закончил оратор, никогда не умрет в их сердцах».
После этого началось последнее прощание с усопшей. В церкви было сплошное рыдание. Многие ученицы и дети приюта падали в истерике. Рыдания продолжались и тогда, когда гроб опущен был в оцементированную могилу, на левой стороне в самой церкви Епарх. Училища.
В 2 ½ ч. дня все было кончено.
Несколько слов о тех сорока венках, которые были возложены на гроб усопшей Ольги Мартыновны – этих вещественных выражениях глубоких к ней, искренних и благодарных чувств. В числе их венки от близких родственников и друзей покойной, от многочисленных служащих магазинов Т.Д.И.Я. Чурин и К-о, контор при них, типо-литографии «Благовещенск», мыловаренного завода, несколько венков от родственников и знакомых из Владивостока, Москвы, Петербурга. Венок от воспитательниц Благовещенского епархиального Женского Училища, на роскошной ленте которого золотыми буквами написано такое стихотворение:
«К чему эти слезы? О ней ли жалеть
С безумно-упорной тоскою?
О, если б и все мы могли умереть
С такою же чистой душою!»
Венок от воспитанниц того же училища, со следующим стихотворением:
«Не здесь, не в мерцаньи свечей погребальных,
Не в пестрой толпе, не при громе речей
Не в звуках молитв, заунывно печальных,
Поймем мы всю горечь утраты своей…»
Венок от детей приюта с краткой надписью: «Глубокопочитаемой незабвенной благодетельнице Ольге Мартыновне от детей приюта».
И, наконец, венок от Благовещенского Лечебно-Благотворительного общества, надпись которого дает как бы последний заключительный аккорд широкой доброй деятельности почившей: «Ольге Мартыновне Левашевой – неутомимой деятельнице на пользу ближняго» И текст:
«Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (А.П.)
Х.
Вот и всё. Жизнь Ольги Мартыновны Левашевой не закончилась, она продолжается. Её помнят, любят, о ней прекрасно знают её родственники, пекут пасхальные куличи по её рецепту и утверждают, что ничего вкуснее не ели.
Источник: блог Ольги Тур